Страстная пятница – Боже мой, Боже мой, почему Ты оставил меня?

У нас есть естественная тенденция, особенно как у последователей Иисуса, утешать себя в горе и боли и смотреть в обнадеживающее будущее. Но в Страстную пятницу нам особенно хочется вместе с Иисусом освободить место для боли и вместе с псалмопевцем из 88-го псалма претерпеть плач и скорбь.

Несколько лет назад я устроил марафон «Властелина колец» вместе со своей невесткой. Разумеется, с расширенной версией. Это добрых 12 часов перед телевизором. Мы начали в одиннадцать утра и подготовили все закуски, напитки и т.д., так что перерывы у нас были только самые короткие – на перерывы в туалет и засовывание пиццы в духовку. Надеюсь, я не выдам слишком много для тех, у кого на данный момент все еще есть пробелы в образовании, когда скажу, что фильмы и книга в конечном итоге посвящены уничтожению кольца, чтобы не дать темным получить власть. Все это пронизано эпическими битвами и трогательными историями о дружбе. Так что к 11 часам вечера мы были довольно уставшими, сытыми и готовыми к грандиозному финалу. Последний DVD с заключительными 30 минутами был еще впереди. Мы с нетерпением ждем, когда Фродо спасет всех, но происходит невероятное. Последний DVD сломался. Да, я только спустя годы узнал, чем закончилась эта история!

Если мы не знаем конца

Для тех, кто лучше знаком с Библией: Это как если бы мы начали читать Новый Завет и остановились на 27 главе Матфея, после того как Иисус умер на кресте. Иногда нам даже полезно сделать паузу и не переходить сразу к пасхальным событиям, но об этом позже. Лично я вполне могу представить, что и евреи испытывали подобное напряжение, когда читали 88‑й псалом. В Псалтири есть несколько псалмов-плачей, то есть псалмов, в которых псалмопевец изливает Богу свое сердце и сетует. Все эти псалмы имеют схожую структуру. Они начинаются с сетований и заканчиваются хвалой или высказываниями о Божьем суверенитете, милости и верности. По крайней мере, почти все. Псалом 88 несколько выбивается из общего ряда. С одной стороны, я нахожу удивительным, что только один псалом упорно продолжает сетовать. С другой стороны, он отражает наше стремление заглянуть за пределы боли и обратить свой взор к надежде на лучшее будущее. Смотреть на светлую сторону – само по себе неплохо. Тем не менее, это не всегда уместно. С одной стороны, по той простой причине, что мы просто не знаем, все ли будет хорошо по эту сторону вечности. С другой стороны, нам нужно время, чтобы пережить, особенно в сложных ситуациях или после тяжелых ударов судьбы. Нам нужно пространство, в котором горю просто позволено быть. Как у «добрых христиан», у нас возникает ощущение, что, говоря о своем горе и своей боли, мы также должны подчеркивать, что уже знаем, что у Бога все под контролем, Он уже знает, что делает, и что эта боль в конце концов обязательно пойдет на что-то хорошее. Замечательно, если ты действительно чувствуешь эту надежду в тот момент, но очень жаль, если это всего лишь преждевременное утешение, которое принижает ситуацию и лишь причиняет еще большую боль. Будь то ты сам или твое отношение к другим. Я встретила своего мужа, когда мне было почти 26. Это не так уж и много, но для меня это означало чрезвычайно долгое ожидание. Все мои подруги вокруг меня влюблялись, обручались и выходили замуж, а я с детства так хотела семью и надеялась стать мамой в юности. Знаешь, как сильно мне помогало, когда счастливые в браке люди говорили такие вещи, как «Ты обязательно найдешь мистера Права!» или «Это стоит того, чтобы подождать, поверь мне!»? Ничего! Это совершенно не помогало. Это только оставляло меня с еще большей болью. 

Путь Иисуса

Иисус выбирает совершенно другой путь. Это становится особенно ясно в Евангелии от Иоанна 11, когда Иисус путешествует со своими учениками и получает известие о том, что Лазарь очень болен. Вместо того чтобы сразу отправиться к нему, Иисус ждет. Когда через три дня он отправляется в путь и прибывает в Вифанию, где Лазарь жил со своими сестрами (тоже друзьями Иисуса), Лазарь уже умер. Из контекста ясно, что Иисус с самого начала знает, что воскресит Лазаря из мертвых, и ближе к концу главы мы читаем, что это сбылось. Но я не хочу здесь углубляться в эту тему. Мы хотим посмотреть на то, как отреагировали люди и как отреагировал Иисус. В стихах 18 и 19 мы читаем «Вифания находилась всего в нескольких километрах от Иерусалима, и многие люди пришли, чтобы выразить Марфе и Марии свои соболезнования и утешить их в связи с потерей брата». (Иоанн 11:18–19 NLB). На самом деле, это звучит не так уж плохо. Однако следует отметить, что в иудейской культуре, как и сегодня, было просто пойти к скорбящей семье и утешить ее. Расстояние, о котором говорится в оригинальном тексте, не три километра. Возможно, также не случайно в Библии говорится, что скорбящие евреи шли всего полчаса пешком. Это контрастирует с тем, как поступает Иисус. «Когда Иисус увидел плачущую Марию и народ, скорбящий вместе с ней, его охватили гнев и боль.«Где вы положили Его?» – спросил он. Они ответили: «Господи, приди и посмотри». Тогда Иисус заплакал». (Иоанн 11:33–35 NLB). Иисус не пытается утешить их в связи с утратой, как другие иудеи. Он также не воскрешает Лазаря прямо из мертвых. Он скорбит вместе с Марией. Иисус тронут ее болью и плачет! Насколько же самонадеянно с нашей стороны всегда хотеть утешить горе и боль слишком быстро? Даже если иногда нам это кажется странным и мы предпочитаем праздновать Пасху, а не скорбеть в Страстную пятницу, траур и боль должны иметь свое место. После проповеди мы услышим 88‑й псалом в исполнении Тани. В этот момент я хотел бы подчеркнуть три вещи, которые мы можем извлечь из этого псалма. Во-первых, наверное, самый важный момент: псалмопевец зол и разочарован в Боге, и все же Бог – тот, к кому он обращается. И в истории с Лазарем Марфа и Мария тоже бегут к Иисусу, хотя поначалу и с упреками. Наверное, неприятно, когда твой собственный ребенок упрекает тебя или сердито кричит на тебя. Но еще сложнее, когда ребенок отстраняется и больше не разговаривает с тобой. Я верю, что Бог очень хочет, чтобы мы приходили к нему со своим гневом и обидой и не отворачивались от него в темные времена. Во-вторых, псалмопевец высказывает Богу свое нефильтрованное мнение. Мы не знаем точно, каковы его обстоятельства, но можем предположить, что он, вероятно, немного преувеличивает, когда говорит, например, в стихе 4 «Поскольку моя жизнь состоит из боли и страданий, я близок к смерти». (Псалом 88:4 NLB). Однако еще более явным является сарказм по отношению к Богу. «Какая польза от твоих чудес для мертвых? Разве они восстают и восхваляют тебя?Возвещают ли они о твоем милосердии в могиле, восхваляют ли твою верность среди мертвых?Может ли тьма поведать о твоих чудесах, или твоя праведность восхваляется в стране забвения?» (Псалом 88:1–13 NLB). Очевидно, однако, что это ничуть не беспокоит Бога. Он терпит неуместное, но честное раскрытие чувств псалмопевца. И снова: лучше ты придешь к Богу с неуместной жалобой, чем отвернешься от него. В‑третьих, как уже говорилось, псалом не завершается восхвалением или провозглашением Божьего суверенитета. В последнем стихе мы читаем «Ты забрал моих друзей и родственников; теперь у меня осталась только тьма». (Псалом 88:19 NLB). Я бы утверждал, что именно здесь обычно достигает кульминации наша глубочайшая боль.

Боже мой, Боже мой, почему Ты оставил меня?

И на этом я хотел бы закончить. Будь то потеря любимого человека, несбывшаяся тоска, душевная или физическая болезнь, в конце концов, это самая большая боль – чувствовать себя таким невероятно одиноким. Ты чувствуешь себя непонятым людьми и покинутым Богом. Так часто мы думаем, что Бог не может понять эту боль. Иисус перенес много боли и страданий, но он не может по-настоящему понять, что ты чувствуешь и насколько ты одинок. Это погружает тебя еще глубже в это одиночество. Куда же мне деваться в свободном падении, если даже Бог не понимает боли? Но я верю, что в истории Страстной пятницы мы находим надежду на то, что Иисус может полностью сопереживать именно этой глубочайшей боли одиночества, этой боли от ощущения себя покинутым людьми и Богом. Перед смертью он кричит из глубины сердца: «Эли, Эли, лама асабтани? – Боже мой, Боже мой, почему ты оставил меня?». Возможно, сегодня твоя очередь признаться самому себе, что тебе позволено чувствовать ту боль, которую ты сейчас испытываешь, и что ты не обязан утешать себя дешево и наспех. Возможно, в данный момент у тебя все хорошо, но рядом с тобой есть кто-то, кому сейчас не нужны утешительные слова, а есть тот, кто плачет вместе с тобой и позволяет тебе горевать. Но что, безусловно, важно в этот день, так это то, что мы не заглядываем вперед, в Пасху, а оставляем место для боли Страстной пятницы вместе с Иисусом. По этой причине я хотел бы прочитать здесь отрывки из распятия Иисуса.

«Тогда они вышли на место, называемое Голгофа, то есть место черепа.Воины дали ему (Иисусу) вина, смешанного с горькой желчью, но когда он попробовал его, то отказался пить. После того как его прибили к кресту, солдаты бросили кости для его одежды. Затем они сели вокруг креста и стали наблюдать за ним. Над его головой установили доску, на которой было написано то, в чем его обвиняли: «Это Иисус, Царь Иудейский».[…] Проходившие мимо люди оскорбляли и насмехались над ним: «Так! Значит, ты можешь разрушить храм и отстроить его за три дня? Ну, если ты Сын Божий, почему бы тебе не спастись и не сойти с креста? Первосвященники, книжники и старейшины тоже насмехались над Иисусом. «Он помогал другим, – насмехались они, – а себе помочь не может! Если он действительно Царь Израиля, то пусть сойдет с креста. Тогда мы поверим в него! Он доверился Богу – так пусть теперь Бог покажет, что стоит за него, пощадив его! В конце концов, он же утверждал: «Я Сын Божий». […] В полдень внезапно по всей земле стало темно – до трех часов. Около трех часов Иисус воскликнул громким голосом: «Илай, Илай, лама асабтани?», что означает: «Боже Мой, Боже Мой, почему Ты оставил Меня? […] Затем Иисус закричал еще раз и умер». (Матфея 27:33–50 NLB).